Бобби Фишер - великий пленник шахмат.
Фридрих Ницше сказал: "Когда ты заглядываешь в бездну, сама бездна заглядывает в тебя".
Наблюдение великого философа как нельзя лучше подходит к одиннадцатому чемпиону мира. Бобби еще в юном возрасте заглянул в бездну шахмат, отдался полностью магической игре, вложил в нее всю душу! И оказался навеки потерян для всего остального мира. Его физическое обитание в пространстве и времени стало лишь видимостью, оболочкой истинного «Я», которое оказалось во власти шахматных богов.
Раньше это назвали бы: продал душу дьяволу. Какой соблазн – получить в кредит нечеловеческие возможности! Обрести власть, силу, насладиться плодами жизни, достигнуть желанных вершин - а заплатить потом, когда-нибудь… У американца было иначе! Никто свыше (или из преисподней) не преподнес ему волшебный дар и небывалые возможности. Главным тренером Фишера всегда был Фишер. Он сделал себя сам, работая до седьмого пота. И платил за благосклонность бездны уже при жизни. С детских лет – слезами, нервными срывами, безмерным одиночеством. Кардинальное отличие Бобби от других игроков состояло в том, что он видел шахматы изнутри, потому что жил в них. Никогда не покидал Бездну, которая стала его домом и тюрьмой!
Не считаю, что Фишер – величайший талант в истории шахмат. Более того, и в первую десятку его не включаю! Во вторую – пожалуй. Но он, безусловно, самый фанатичный монах шахмат. Самозабвенное служение, данные Богом здоровье и энергия, аскетизм и отречение от всего мирского – вот истинные причины и источники величия американского чемпиона. То, что Морфи, Капабланка, Таль и другие любимчики Каиссы схватывали мгновенно за счет таланта, Фишер постигал в процессе работы. В результате самозабвенного труда он обогнал всех предшественников и сделал серьезный шаг вперед. Именно потому, что Фишер жил внутри шахмат, он был значительно выносливей соперников, что сказывалось во время продолжительных, напряженных турниров и матчей. Ничего удивительного: рыба всю жизнь проводит в воде, а птица часами парит в воздухе, не испытывая усталости. Для Бобби шахматы были воздухом, водой, едой, средой обитания. Его сильные и даже подчас более талантливые соперники только за доской выкладывались на сто процентов, погружаясь в шахматную Бездну, с тем чтобы после партии вынырнуть, отдышаться, отдохнуть. Фишер же всегда оставался там, на глубине. Выражаясь футбольным языком, великий американец всегда имел преимущество своего поля! А значит, изначально получал перевес.
Фишер был исключительно сильным, тотальным аналитиком. В домашнем анализе он действовал масштабно, изучая большое количество дебютов на максимально возможную глубину, а также все типовые позиции миттельшпиля. В совершенстве овладел премудростями эндшпиля. Добросовестно изучил всю доступную литературу, причем прекрасно помнил прочитанное долгие годы, и тому есть масса примеров. К началу 70-х годов, к моменту старта своего восхождения, Фишер стал самым эрудированным игроком в мире, вобравшим в себя все шахматные знания, накопленные человечеством на тот момент. Именно такая тотальная подготовка позволила американскому претенденту буквально в каждой партии матча в Рейкъявике избирать новые дебюты. Никто ранее и никто после него не мог играть в подобном стиле на высоком уровне. Тактика «скользящих дебютов» была под силу только такому стопроцентному фанатику, как Фишер.
Шахматное образование, эрудиция, дебютные наработки – всё это можно сравнить с мускулатурой атлета. Фишер был накачан до предела! Причем каждая мышца в его шахматном теле была рабочей, выполняла в бою свою функцию. Ни единой капли жира, ничего лишнего. Будучи прилежным учеником советских гроссмейстеров, Бобби взял от них лучшее. Собрав воедино методичность Ботвинника, технику Смыслова, фантазию Таля, надежность Петросяна, боевые качества Спасского, дебютную глубину Геллера, Фишер добавил в этот великолепный коктейль небывалую энергию и огромные амбиции – в итоге получился идеальный, абсолютно универсальный шахматист!
Что произошло с Фишером после завоевания титула в 1972 году? Думаю, его земная оболочка просто не выдержала такого отдаления от духовной субстанции. Невозможно всю жизнь быть одновременно в двух местах. Бездна поглотила чемпиона мира целиком. Он не сыграл ни единой партии в ранге чемпиона мира! Есть талантливый юноша, есть всепобеждающий претендент. А чемпиона мира по фамилии Фишер не было…
Только один раз – двадцать лет спустя в Югославии – шахматный исполин смог вновь на короткое время выйти в свет, сыграв матч со Спасским. Помнится, по горячим следам шахматный мир скептически оценил усилия постаревших бойцов. Однако на поверку качество партий «матча-реванша» оказалось достаточно высоким. К примеру, когда Спасский в принятом ферзевом гамбите белыми взял пешку на с5 и разменял ферзей, все авторитеты шахматного мира назвали решение ветерана немощным и безобидным для черных. Однако, странное совпадение, именно этот вариант впоследствии стал коронным для Владимира Крамника, который доказал, что черным очень непросто обороняться в окончании. И в испанской партии, и в староиндийской защите чемпионы продемонстрировали ряд интересных идей. Конечно, молодецкой фантазией и выносливостью они уже похвастать не могли, но неизменно высокий уровень игры сохранили.
Дебютное наследие Роберта Джеймса Фишера колоссально! Его идеи щедро рассыпаны в разных дебютах. Отмечу лишь фирменные, наиболее известные разработки. В испанской партии среди множества протоптанных троп особое место занимает разменный вариант, который до Фишера считался безобидным. Однако благодаря высокой технике и погружению в тонкости американец сумел поставить перед черными серьезные проблемы. В сицилианской защите он с убийственным эффектом применял атаку Созина. Страшный белопольный слон белых раздавил не один десяток крепких, хорошо обученных сицилианцев. Только совместными усилиями советские гроссмейстеры сумели найти за черных надежные пути к спасению. Черными Фишер виртуозно исполнял староиндийскую защиту в ответ на 1.d4 и вариант Найдорфа в ответ на 1.e4. По его партиям можно пройти полный курс обучения этим боевым, обоюдоострым началам.
В отличие от своего исторического соперника Спасского, Фишер оказался совершенно беспомощен в жизни . Здесь, в миру, вне своей родной стихии великий шахматист остался всего лишь любителем, так до конца и не освоившим правила игры. На самом деле, к нему неприменимы наши обычные мерки. Фишер жил и будет жить в другом измерении…
