О чём не пишут в прессе

Сразу после начала седьмого тура довелось поговорить с Александром Халифманом. Он начал коротко и смачно: «Я похоронен!».

Выяснилось, что место его игры действительно похоже на склеп. Спереди и сзади Александра стоят игровые столы, справа - окно, а слева на пути к спасительному выходу есть препятствие в виде стула с весьма крупным шахматистом Галлахером. Расстояние между столами ужасно узкое, шахматисты буквально упираются спинами друг в друга, поэтому пройти без посторонней помощи совершенно невозможно. Надо просить, мол, пропустите меня – сначала уйти погулять, потом также придется просить пропустить к своему столу. Сплошная морока!

Все мы знаем, что экс-чемпион мира не любит непрерывно сидеть за доской. Ему попросту необходимо периодически вставать и прогуливаться. А тут, понимаешь, такая неприятная и грубая проблема. Жизнь и в тесноте, и в обиде.

Ну, допустим, первые два часа мероприятия по расталкиванию соседей еще можно осуществлять без большого ущерба, хотя взаимное раздражение и будет накапливаться. Но что делать Халифману, когда у Галлахера начнётся цейтнот? А у Александра, допустим, возникнет насущная необходимость выйти – тут уж станет не до смеха. Хоть взлетай!

Кстати, про насущную необходимость…

Об этом не принято писать в прессе. Все мы рассказываем лишь о высоком и прекрасном. Успешно делаем вид, что некоторых проблем не существует. Но на самом деле шахматисты всё-таки живые люди, а партии порой чертовски долгие. И в них случаются цейтноты.

Сам Халифман вспомнил по этому поводу, что у него в начале 90-х был такой случай в партии с Белявским. До контроля оставалось ходов двенадцать, на часах – пара минут. А Александр Генрихович, применивший дебютную разработку, имел час лишнего времени и потому спокойно изучал позицию. Что делать? Рвануть в туалет? Но тогда, если соперник быстро сделает ход, флажок неминуемо рухнет. Терпеть и дальше – тяжело. И бесперспективно. А вдруг Белявский продумает еще полчаса! Короче говоря, Саша решился и вышел из игрового зала. К счастью, соперник попался солидный. Серьезный шахматист, а не мелкий пакостник. Халифману удалось вовремя вернуться и продолжить партию без просрочки времени.

А мне вспомнились события на рубеже тысячелетий. Тогда, если помните, руководство ФИДЕ ввело контроль времени полтора часа до конца партии (специально подчеркиваю это обстоятельство) с 30-секундным добавлением на ход. Он имел все тот же недостаток: начавшийся цейтнот мог продолжаться о-о-очень долго. За счет добавления времени получалось так, что шахматисты были вынуждены сидеть за доской безотрывно – под страхом падения флага. Многим это доставляло большие физиологические неудобства. Хоть памперсы одевай!

Как раз тогда один известный шахматист (пожалуй, не стоит уточнять), рассказывая в частной беседе о своей яркой победной партии, выразился категорично: «У меня был выбор – пойти в резкую атаку или…». Далее следовал простой русский глагол. В общем, был риск оконфузиться за доской. Именно поэтому он избрал резкую атаку с жертвами! К счастью, удалось всё успеть – быстро завершить партию и отлучиться, куда следует.

Вот такие пикантные нюансы.
Тяжела и неказиста жизнь простого шахматиста.

Кстати, в зале Казино, где играют доски со 101-й по… в общем, до самой последней доски турнира - там условия для игры шикарные. Все столики стоят на приличном расстоянии друг от друга. Можно спокойно перемещаться, друг друга не задевая.
Халифман заметил, что он даже подсознательно стремится в тот зал для аутсайдеров! Для этого надо всего ничего – проиграть очередную партию.

Поэтому я даже и не знаю, какого результата ему пожелать…

P.S. Вчера на Чемпионат Европы приехал известный гость – Гарри Каспаров. Я с ним виделся, поговорили. Но об этом в следующий раз.