Валерий Аджиев

В этом репортаже не будет описания шахматно-спортивных аспектов борьбы на London Chess Classic.  Моя задача иная: как можно детальнее представить впечатления рядового любителя шахмат, которому – помимо наблюдения за ходом борьбы по Интернету – удалось и лично побывать на турнире. Вот я и расскажу (и покажу, ибо был вооружен видавшей виды мыльницей; впрочем, позаимствую несколько фотографий и с официального сайта), что именно я там увидел, причем с акцентом на организационных аспектах. Таким образом надеюсь внести свою лепту в обсуждение горячей темы: как привлечь любителей шахмат в залы, где проводятся турниры?

В последние годы мы уже привыкли к наводящей тоску картине, когда количество зрителей на престижном шахматном соревновании сравнимо с числом участников. Досужие разговоры об упавшей популярности шахмат, которые-де не выдерживают конкуренции с более привлекательными зрелищами, неконструктивны и приводят лишь к дальнейшей маргинализации шахмат и в общественном сознании, и в сознании спонсоров. Кажется всем, кому небезразличны шахматы (и не в последнюю очередь – организаторам) ясно: недостаточно пригласить в качестве участников известных шахматистов – для изменения ситуации с посещаемостью необходимо предпринимать специальные усилия по привлечению публики. Помимо возможности наблюдения за партиями (и хорошо бы боевыми!), надо предложить публике разнообразную программу, обеспечить комфортное времяпрепровождение в рамках разумных стандартов. Совсем недавно многие из нас имели возможность увидеть, как в этом отношении поработали организаторы московского Мемориала Таля. Что же предложили публике на лондонском турнире, который проводился в третий раз и уже заимел свои традиции?

 

 

Первая из этих традиций – место проведения турнира, которое называется «Olympia Conference Centre». Расположен он в лондонском районе Kensington – это к западу от центра Лондона, во второй транспортной зоне. Если ехать из «центра», например, от такого знакового места как Piccadilly Circus, то путь на метро (по линии с названием Piccadilly, которая ведет в аэропорт Хитроу) займет минут 20 и затем минут пять пешком от станции Barons Court. Есть и другие транспортные возможности; предостерегу, впрочем, тех, кто в будущем планирует посетить турнир, от использования станции метро под названием Kensington (Olimpia). Она расположена буквально рядом с Olympia Conference Centre, но проблема в том, что это единственная станция на тупиковой ветке линии District, куда поезда ходят нечасто (и не каждый день!) и если не повезет, то можно прождать на станции Earl’s Court полчаса и больше (в эту ловушку попал колумнист ChessVibes Арне Молл – возможно поэтому его статья о посещении турнира полна негативных впечатлений). Кстати, на станции Earl’s Court эта коварная District линия разветвляется на пять разных направлений – такие вот кроссворды иногда предлагает решать лондонское метро приезжим страдальцам (которым рекомендуется всегда иметь при себе карту).

Сам «Olympia Conference Centre» - это огромный комплекс, занимающий целый квартал. Вот в этом малосимпатичном на вид бетонном сооружении проходит турнир:

 

 

Никаких афиш - у входа только вот такой знак скромных пропорций:

 

 

Лично мне вообще не удалось заметить в Лондоне какой-либо рекламы турнира (при том, что то же метро от всевозможной рекламы – например, театральных событий или концертов – просто ломится). Ни разу не слышал упоминания турнира по основным телеканалам. Полагаю, что такая рекламная политика – это сознательное и прагматическое решение организаторов (которые вынуждены считать деньги, о чем ниже). Вероятно, они придерживаются мнения (которое разделяю и я), что на шахматный турнир может в принципе прийти только такая публика, которой массовая реклама не нужна: это квалифицированные любители шахмат, которые так или иначе уже знают о турнире из шахматного Интернета или специализированной прессы (замечу, что каждая английская качественная общенациональная газета – их, впрочем, можно пересчитать по пальцам одной руки – имеет ежедневную шахматную колонку, где турнир, естественно, освещался). Но стоит зайти внутрь здания – и нас встречает фирменный постер:

 

 

Здесь же к нашим услугам два вместительных лифта (с лифтерами!), которые и доставляют нас на «третий уровень», где и проходит турнир вместе со всеми сопутствующими мероприятиями. Ориентироваться нам поможет заимствованная с официального сайта схема:

 

 

Скажу сразу: весь комплекс задействованных помещений мне представляется почти идеальным для проведения такого турнира. Чтобы не быть голословным, давайте не спеша осмотримся. Итак, выходим из лифта и попадаем в просторное фойе (по моей оценке – примерно 100 x 20 метров). Внушительного вида чернокожий секьюрити рекомендует вновь прибывшим пройти к Information desk – это по правую руку от лифтов:

 

 

Здесь вежливые молодые люди предложат Вам купить билет (который можно было заказать и оплатить и по Интернету). Цена билета – 15 фунтов (напомню, что один фунт – это приблизительно 50 рублей) – это на 5 фунтов больше, чем в прошлом году. Можно купить сдвоенный билет на субботу и воскресенье за 20 фунтов или на все девять туров за 100 фунтов. При этом, дети до 16 проходят бесплатно – но при условии, что их сопровождает взрослый, который свой билет оплачивает. Здесь же можно купить за 5 фунтов роскошно изданную “Tournament Programme” – цветное глянцевое издание формата А4 на 32 страницах с исчерпывающей информацией о турнире и массой фотографий (в частности, имеется «профиль» каждого из участников на двух страницах, включающий и избранные шахматные фрагменты. Мне было приятно найти в посвященном Левону Ароняну материале цитату из его КС-конференции – со ссылкой на Крестбук!). Вот обложка этой программки:

 

 

За Information desk расположен мини-магазин, где на «развалах» протяженностью метров в 15 продают шахматную литературу (в том числе и букинистическую), всевозможные шахматные видео, а также атрибутику:

 

 

Кстати, фундаментальный «ежовый» труд нашего главного редактора (в двух томах) лежит на видном месте... И постеры с Фишером не случайны: в выходной день состоялась демонстрация фильма “Bobby Fischer against the World”, после чего Виши Ананд в паре с Джоном Нанном прочитали лекцию об астрономии *(которой чемпион мира очень увлечен). Увы, я не был свидетелем этого нетривиального для шахматных мероприятий события... Идем дальше – и упираемся в гардероб, за которым находится вход в стадионных размеров помещение под названием “East Hall”:

 

 

Здесь проводятся сопутствующие турниры. Главный из них – швейцарка в 9 туров FIDE Open. Любопытно, что все имеющие рейтинг участники, включая гроссмейстеров, платят взнос в 100 фунтов, не имеющие рейтинга – 125 фунтов, ветераны – 75 фунтов и юниоры – 50 фунтов. При этом установлено 6 призов (от 2500 до 500 фунтов) плюс отдельные призы в категориях «рейтинг между 2000-2200», «меньше 2000», «без рейтинга» и «юниоры». Также проводился женский круговик в 9 туров (с участием нашей Эльмиры Мирзоевой), два турнира “Weekend Classic” (взнос 25 фунтов, 15 – для юниоров), турнир для любителей “Amateur Challenge” (взнос 30 фунтов), два рапид-турнира по воскресеньям (взнос – 15 фунтов, для юниоров – 10). Наконец, два сеанса в том же East Hall дал Виктор Львович Корчной (стоимость участия – 50 фунтов) – к сожалению, не в день моего визита. Вся эта разнообразная и гибкая программа призвана привлечь любителей шахмат со всей страны – тех, которые хотят не только посмотреть на сильных шахматного мира сего, но и сами поиграть – возможно, приурочив к этому событию отпуск или приехав в Лондон на один-два дня. При этом они платят деньги, для организаторов отнюдь не лишние.

Вернемся в фойе и будем теперь двигаться в обратном (западном направлении). Вот что находится напротив книжных развалов:

 

 

Как видим, здесь располагаются десятка полтора шахматных столиков, за которые можно сесть и поиграть. Также они задействованы во время блицтурниров, которые проводятся во время туров (хотя, насколько я понимаю, не каждый день). Идем вдоль "северной" стороны фойе дальше в направлении центра:

 

 

Еще левее:

 

 

На мониторе можно посмотреть на трансляцию партий основного турнира. В прошлом году рядом стояла демонстрационная доска, на которой один из гроссмейстеров-комментаторов разбирал ход партий в диалоге с находившимися тут же зрителями. Однако, в этот мой визит такого действия не наблюдалось. А вот что можно увидеть в центре фойе напротив лифтов:

 

 

Говорят (сам я не видел), в один из дней жизнерадостные комментаторы мм Лоренс Трент и мг Стефан Гордон играли этими гигантскими шахматами блицпартию (а вот и ссылка на видео - в качестве комментатора этой развеселой партии выступает директор турнира М. Пейн)... Что очевидно из последних фотографий: присутствие детей, и в немалом количестве. Для меня это было неожиданно – в прошлом году я был на турнире в субботу, и огромное количество детей меня не удивило (в Англии школьники по субботам не учатся). Но в этот визит день был вполне будний, и в то же время дети самых разных возрастов мелькали везде. И это не случайно – дело в том, что турнир позиционируется как надстройка проекта по продвижению шахмат в школы (о чем свидетельствует и представленная выше обложка турнирной программы).

И это вещь принципиальная. Мы знаем, как организуются турниры подобные Мемориалу Таля в России: влиятельные люди, стоящие во главе РШФ, имеют в своем распоряжении рычаги, позволяющие привлечь мощных корпоративных спонсоров (другой вариант – проведение турниров под патронажем властей на местах, которые также способны изыскать необходимые средства – иногда из кармана «дружественных» бизнесменов, а иногда даже и из госбюджета).

Лондонский турнир – это частное предприятие без какого-либо участия государства (собственно, невозможно представить, чтобы представители власти были задействованы в организации, тем более – изыскивали деньги). Деньги дают частные спонсоры. Коммерческий потенциал шахмат (оставим Карлсена с его рекламным контрактом в стороне – это исключение) в смысле рекламы каких-то товаров близок к нулю. Фанатов, сходящих с ума от одной возможности посмотреть вблизи на супер-шахматиста, в природе очень мало, и ориентироваться на их покупательную способность смысла нет. Давать деньги профессиональным шахматистам просто за то, что они играют (давать из любви к шахматам или к конкретным игрокам) согласны немногие (хотя в России эти немногие есть, чему пример – спонсор предстоящего матча Ананд – Гельфанд).

Что же может быть стимулом для спонсоров в развитом западном обществе? Ответ прост – по-английски он выражается словосочетанием “a good cause”, а по-русски – «хорошее дело»: деньги даются на мероприятия, от которых может быть общественная польза, дающая шанс сгенерировать общественный же резонанс (при этом можно претендовать и на налоговые послабления). Чуть ли не единственной сферой ассоциирования шахмат с общественной пользой является развитие детей (развитие не чисто шахматное, а общее). Отсюда – популярность в последнее время проектов, продвигающих шахматы в общеобразовательные школы – не случайно, что Гарри Каспаров запустил (с некоторых пор – в сотрудничестве с президентом ЕШС Сильвио Данаиловым) свой масштабный проект “Chess in European Schools” (можно вспомнить и о его аналогичной деятельности в Америке). А уж Каспаров с Данаиловым знают лучше других, как можно продвинуть шахматы в общество и «продать» их тем, кто имеет деньги.

Вот и лондонский турнир проводится вовсе не британской шахматной федерацией (я вообще не помню, чтобы о ней вспоминали в связи с турниром), а организацией под названием CSC - “Chess in Schools and Communities” («Шахматы в Школах и Сообществах»). Ее руководитель – мм Малкольм Пейн, известный шахматный организатор и журналист (он много лет ведет ежедневную колонку в Daily Telegraph), являющийся и директором лондонского турнира. Организация эта – благотворительная, что означает, что весь получаемый ею доход (от спонсоров, продажи билетов, вступительных взносов и прочего – за вычетом, конечно, расходов на сам турнир) идет не в чей-то карман, а исключительно на развитие шахмат в школах.

Подсчитано (хотя методика подсчета мне не совсем понятна), что сумма в 1000 фунтов позволяет окупить покупку инвентаря и работу шахматного преподавателя для 200 детей в двух школах в течение года. В программе турнира можно прочитать, что на данный момент шахматы включены в программу более чем 100 начальных школ, еще 400 школ подали заявки на участие, и декларировано, что цель организации – за следующие пять лет внедрить шахматы в программу тысячи школ. Любопытно также, что группа имеющихся спонсоров обязалась удваивать каждое пожертвование, сделанное в эту организацию. Вот и в программе этого турнира были предусмотрены (по утрам – до начала туров) бесплатные пятидневные занятия с 750 школьниками разного возраста из 30 школ со всей страны (которые к тому же играли в их собственных командных соревнованиях). Постеры о деятельности SCS висят в Конференц-центре на каждом углу.

Но вернемся к нашему путешествию по фойе. Нам осталось взглянуть на его западную часть. Слева от лифтов находится небольшое кафе:

 

 

Все остальное пространство напротив и слева от кафе заполнено многочисленными шахматными столиками, за которые можно присесть с кофе и бутербродом, а заодно и подвигать фигуры:

 

 

Ну и еще один монитор для наблюдения за ходом партий грандов в наличии... Пора, однако, выдвинуться к месту основных событий. Для этого надо проследовать по широкому коридору из центра фойе на «северной» стороне – именно здесь надо, наконец, предъявлять билет (впрочем, билеты – это «бэджики», которые можно вешать на шею):

 

 

Сами партии основного турнира играются в конференц-зале под названием “Auditorium” (см. приведенную ранее схему) - по показанному выше проходу направо. Это уютный зал со сценой и удобными мягкими креслами, рассчитанный на 450 зрителей. Вот фото с официального сайта:

 

 

Я занял место в одном из передних рядов минут за десять до начала тура. Вскоре зал был (к моему удивлению – это был вторник, рабочий день) заполнен полностью, более того – люди стояли вдоль стен (приведу фото Рэя Морриса с официального сайта, на котором можно, хотя и с трудом,  увидеть и Вашего автора):

 

 

Вот как начинался этот четвертый тур: игроки сидели в первом ряду (только Найджел Шорт почему-то сразу занял свое место за столиком). Майкл Пейн под аплодисменты и даже дружественный свист вызывал их одного за другим на сцену, перечисляя при этом регалии. И вот они, наконец, расселись. Еще один ритуал: каждый день новый почетный гость делал первый ход в одной из партий – в этот раз ход в партии Ананд – Накамура пешкой на поле f4 сделала бизнесвумэн, представлявшая одну из фирм-спонсоров. Ананд ход поменял, о чем, возможно, впоследствии пожалел... Вот фотография происходившего в этот день на сцене с официального сайта:

 

 

Во время тура народу в зале немного, разве что при приближении первого контроля зал снова более-менее заполняется. Лучше всего провести время в находящемся напротив “Auditorium” зале под не требующим перевода названием “Commentary Room”. Вот как он выглядит (я снова прибегаю к помощи галереи на официальном сайте турнира):

 

 

Как можно увидеть (а многие мои читатели это уже и видели в видеотрансляциях), в центре располагается стол, за которым сидят комментаторы. По обеим сторонам от них находятся большие экраны, на которые проецируются разбираемые позиции или трансляция со сцены, где играются партии. Слева в углу сидят технические специалисты, осуществляющие трансляцию в Интернет (во главе с главным мировым спецом пор качественному шахматному видеорепортажу американцем Макалеем Петерсоном (Macauley Peterson) - его видео с турнира можно найти здесь). Я не поленился – посчитал количество доступных зрителям мест – их оказалось около 120. Во время тура зал обычно заполнен примерно на три четверти, люди приходят и уходят, но когда появляются участники комментировать свою закончившуюся партию, то свободных мест, как правило, нет – люди стоят вдоль стен и в зал даже сложно войти.

Недавно все мы имели возможность наблюдать трансляции с Мемориала Таля (а до того – с Кубка мира и суперфинала первенства России). Если сравнивать эти трансляции с лондонскими, то разница очевидна: «российские» комментаторы (кавычки – для учета специфики положения Эмиля Сутовского) трудились в отдельном помещении и почти без замен. Английские комментаторы (а их я насчитал шесть человек) работали парами, сменяли друг друга даже в течение одного дня, и все действо происходило в этой самой «комментаторской комнате», где находились и зрители, с которыми комментаторы постоянно взаимодействовали. Некоторые из английских комментаторов, в частности уже упомянутые выше Л. Трент и С. Гордон – это настоящие шоумены, делающие свое дело с постоянными шутками-прибаутками. А Дэнни Кинг, например, более серьезен. Что касается шахматного содержания, то на мой вкус комментаторы слишком увлекались разбором дебютных тонкостей, прямо к идущим партиям не относящимся, а иногда слишком задерживались на одной партии в ущерб другим. Ну и класс, конечно, у Сутовского или Шипова в целом выше.

Думаю, не мне одному не нравятся пресс-конференции после партий на проводимых в России турнирах. Конечно, и на Кубке Мира, и на Мемориале Таля была специфическая проблема, с которой англичане в Лондоне не сталкивались – необходимость вести пресс-конференцию и на английском, и на русском языках (и переводчики, по большей части, не впечатляли профессионализмом). Но даже с учетом этого обстоятельства, организация этих пресс-конференций оставляла желать: хорошо, что есть шахматисты типа Свидлера или Крамника, которые способны интересно рассказать о партии в режиме монолога. Ну а если игрок от природы не особенно красноречив (как, например, Карлсен), то пресс-конференция сводилась к нескольким односложным репликам – ведущие были не способны вести разговор.

На лондонском турнире беседу с закончившими партию игроками вели квалифицированные комментаторы, которые только что сами анализировали партию. Поэтому они могли направлять разговор, задавать вопросы по-существу сыгранной партии. И острых вопросов не избегали. Это мне понравилось. Как и то, что позволялось задавать вопросы зрителям, причем без особых ограничений (не знаю, я один такой, кто очень удивляется, когда у «журналистов» в Москве или Ханты-Мансийске на транслируемой на весь мир пресс-конференции не возникает к игрокам вопросов вообще, а если когда и возникают, то их не слышно, потому что микрофон далеко?).

И, безусловно, еще одна важная «фича»: свободный от игры участник был обязан, тем не менее, присутствовать на туре и, в частности, принимать участие в комментировании. Мне повезло, что во время моего визита «свободным» был Левон Аронян. Не знаю, насколько это было видно по Интернету (вроде бы именно в этот день были постоянные технические проблемы с трансляцией), но Левон был просто блистателен: с прекрасным английским, остроумен, нетривиален, ну и шахматный класс, конечно, был очень виден. Вот он (вместе с Д. Кингом и Л. Трентом ) на фотографии Джона Саундерса с официального сайта:

 

 

Два с лишним часа с таким комментатором пролетели незаметно. Кстати, в анализе партии Ананд-Накамура принял участие и находившийся тут же Джон Нанн (как признанный эксперт в староиндийке). Заодно он получил (из рук Ароняна) и награду за свой двухтомник “Nunn’s Chess Endings”, признанный лучшей шахматной книгой года (Левон заверил автора, что прочитал книгу от корки до корки). Получив награду, Нанн отправился в фойе подписывать свою книгу тем, кто ее купил (а в минувшее воскресенье, во время предпоследнего тура, тем же занимался Гарри Каспаров, у которого недавно вышла книга “Garry Kasparov on Garry Kasparov Part 1: 1973-1985”. Увы, при этом событии я не присутствовал).

Что касается Ароняна, то закончив комментаторскую вахту, он дал – прямо в фойе у комментаторской комнаты – несколько интервью и массу автографов. Опять же, взять автограф любителю не всегда легко: до партии шахматиста лучше не отвлекать, после партии, особенно затянувшейся, игрок может просто не иметь достаточно времени на общение с поклонниками (не говоря о том, что после проигрыша настроения на такое общение может и не быть). А будучи не занят игрой, Левон (как, надо полагать, и его коллеги) смог удовлетворить все запросы. Побеседовали и мы с ним, вспомнив нашу работу над его КС-конференцией, которую я считаю одной из лучших в нашем проекте. «Я теперь, если ко мне возникают вопросы, всех отсылаю к ней», - сказал Левон.

 

 

Где мы еще не побывали? Не думаю, что мои читатели нуждаются в описании туалета. Хотя, я был удивлен, увидев выходящего оттуда во время партии Накамуру – неужели у участников нет своего заведения за сценой? Или именно в этом разгадка поражения Ананда?

Еще одно помещение, находящееся между комментаторской комнатой и основным фойе (около него стоят проверяющие наличие билетов) – это т.н. “VIP Room” (на схеме она обозначена как "Conference room 2"). Меня очень удивило, что журналистам (во всяком случае тем, кто не причислен к Очень Важным Персонам, носящим бэджики особого цвета) вход туда был закрыт. По этому поводу в уже упомянутой статье  на ChessVibes возмущался коллега Арне Молл: действительно, как можно отрезать прессу от общения со всякими интересными личностями (тем же Корчным), которые именно в этой VIP Room постоянно и находились? Или предлагается дежурить у дверей и отлавливать нужных людей, когда они выйдут в туалет?! Это очень странно.

Конечно, у прессы имелась своя комната, но делать там было совершенно нечего (разве что можно было с удобствами подключиться к Интернету), и она, в основном, пустовала. В других отношениях пресс-центр под руководством Джона Саундерса работал хорошо – в частности, все аккредитованные журналисты каждый день получали по электронной почте пресс-релизы с партиями и фотографиями.

Подводя итоги скажу, что повезло мне и в том, что четвертый тур выдался особенно боевым (одна партия Ананд – Накамура чего стоила!). Впрочем, опять надо отдать должное организаторам: они сделали все возможное, чтобы увеличить боевитость турнира. Неровный состав, софийские правила, футбольная система подсчета очков, наконец – финансовые стимулы для участников: из общего призового фонда в 160 тысяч фунтов девять тысяч было отдано победителям «лучших партий» каждого тура (голосовала публика) плюс за каждую победу (всего их оказалось 17 – почти 50% результативность!) была выплачена выигравшему каждую партию доля от 21 тысячи. Результат: по-настоящему боевой турнир.

Что же, закончился четвертый тур. Усталый, но довольный, я отправился домой. А потом закончился и турнир. Надеюсь, мои читатели получили представление, что и как на этом турнире происходит. Может, кто и лично появится в Лондоне через год?